Почему российские программисты не востребованы в США: 5 причин
Что мешает российским разработчикам успешно работать в американских компаниях?
[spacing size=”15″]
Меня зовут Максим Михеенко, и вот уже 4 года я COO, исполнительный директор геймдев-студии. Наша компания — партнёр на аутсорсе крупных брендов, которые разрабатывают игры для ПК, консолей, мобильных телефонов. Мы создаём для них 2D и 3D-арт, анимацию, персонажей, оружие, VR и AR, пишем код — с каждым годом работы всё больше.
Мы поучаствовали в создании Call of Duty: Black Ops IIII, Borderlands 3 DLC, Apex Legends, Fortnite, SimCity Mobile, Walking Dead: TWC, Homescapes, Star Trek — игры, известные по всему миру.
Наша штаб-квартира находится в Лос-Анджелесе, ещё 3 локации — в Петербурге, Москве и Ульяновске, моём родном городе. У нас свыше 70 художников и программистов 14 национальностей из самых разных стран. Большая часть из них — из России и СНГ.
Клиенты — международные компании, большинство из которых базируется в США, в Калифорнии, как и мы. У меня накопился интересный опыт взаимодействия одновременно с американскими клиентами и русскими сотрудниками. И я, кажется, начал понимать, почему многие русские программисты, художники, моделлеры — весьма талантливые ребята, кстати — никогда не станут востребованными в мировых компаниях и не смогут получать за свою работу очень хороших денег.
Хочу поделиться своими наблюдениями.
[spacing size=”15″]
Пресловутая «разница менталитетов» — существует ли и насколько существенна?
Те, кто считает глобализацию миром без границ и с розовыми пони, склонны преуменьшать значение такой важной вещи, как культурный код, для бизнеса.
А ведь разница в мышлении, в реакции на проблемы, в восприятии реальности — есть, и она на многое влияет. Американские компании внимательно оценивают менталитет соискателей или подрядчиков, прежде чем принять решение о сотрудничестве.
Они смотрят не только на ваши навыки и портфолио. Американцы сделают свои выводы из всех ваших поступков и слов, даже тех, в которых вы, вероятно, не видите «ничего такого». И превратить первое впечатление о себе сразу в последнее можно не только очевидными вещами, вроде шуток над черными.
[spacing size=”15″]
Самый актуальный пример — реакция на действия властей по поводу COVID-19
В России, когда объявили первую нерабочую неделю, многие люди сбились в стайки и рванули на дачи, на шашлыки и в ТРЦ. Хотя всех просили сидеть дома и свести к минимуму социальные контакты.
В США во многих штатах ещё до того, как объявили официальный карантин, большинство людей сознательно попрятались по домам, свернули развлекательные мероприятия, все, кто может, перешли на удалённое обучение и работу, а в магазинах и на улице без возражений начали держать дистанцию 1,5-2 метра.
Будьте уверены, если американский партнёр услышал бы от вас рассуждения на тему того, что «нет никакого коронавируса, всё это заговор масонов» или «сами пусть дома сидят, а я здоровый, мне можно» — он решит, что вы безответственный негодяй, которому плевать на других людей и который не следует правилам (!). И для него это может оказаться гораздо значимее ваших профессиональных навыков.
[spacing size=”15″]
Почему с русскими так сложно работать американцам
США — законодатель в мировой индустрии игр, они устанавливают правила и пробивают путь. Работать удалённо на американскую компанию, живя у себя дома в России, делать крутые игры и получать зарплату в долларах, которая в переводе на русские рубли начинается от 100 000 р. (и все время растёт в связи с курсом) — хотят многие. Но далеко не всем удаётся наладить долгое плодотворное сотрудничество.
И я выделил несколько самых больших проблем русских ребят.
[spacing size=”15″]
1. Прокрастинация
У русских какая-то ненормальная тяга к героизму и отсутствие самодисциплины.Возможно, сказывается генетическая память. Нам нужен постоянный надзор «сверху», иначе мы всё будем откладывать на потом, ведь времени, кажется, ещё много. С творческими профессиями бывает, что, скажем, вдохновение никак не приходит.
Зато в последний момент, накануне дедлайна, русский может не спать 36 часов подряд, выпить 8 литров энергетиков, и сделать за это время работу, на которую была отведена неделя. И, главное, что после этого мы чувствуем не уколы совести, а гордость: преодолел, справился, ай да я! Дофамин и эндорфины кипят в крови, и мозг воспринимает такой режим как нормальный, и привыкает к нему все сильнее.
Американцы этого не понимают и будут с подозрением относиться к такому работнику. Здесь ценят СТАБИЛЬНУЮ продуктивность: чтобы ты все время отчитывался, как проходит работа, показывал, на каком этапе готовности задание, и мог сам организовать свой рабочий день наилучшим образом.
Никому в голову не придёт из-за океана следить за тем, в какое время ты садишься работать и заканчиваешь, никого не волнует, если у тебя вдруг отключился интернет, муза ушла или хомячок рожает. От тебя ждут отличного результата к дедлайну. Как ты его достигнешь — дело твоё, но будь добр — сделай всё в срок и в нужном качестве.
Мы же — слишком любим страдать. Просто заниматься любимым делом за хорошие деньги — кажется нам подозрительно хорошо. Мы чувствуем подвох. И если ничего ужасного не происходит — создадим себе стресс самостоятельно.
[spacing size=”15″]
2. Постоянный, фоновый негатив
Русские всегда ждут худшего. Видимо, это тоже связано с тяжёлым историческим бэкграундом. Мы очень не любим улыбаться «дежурными» улыбками, поскольку считаем их лицемерными. Зато любим делать суровые лица и хмурить брови, чтобы придать себе важности.
Мы считаем, что правки в четвёртый раз клиент делает явно нам назло. Мы думаем, что все хотят нас «кинуть» и использовать. Мы любим жаловаться, как нам тяжело. Нам кажется, что нас так больше ценят.
Американцы даже в очень сложной ситуации на вопрос: «Как дела?» ответят: «Fine!» («Отлично!»). В работе они ведут себя так же – самые трудные задачи решают с позитивным настроем. Самую сложную работу делают с улыбкой на лице. По-моему, этому стоит у них поучиться.
[spacing size=”25″]
[spacing size=”35″]
3. Мы частенько считаем себя экспертами в том, в чем не смыслим, и любим считать чужие деньги.
Меня самого, после того как я стал брать на работу русских ребят, и платить им $2 000 – $4 000 за ту работу, которая в Калифорнии стоит $7 000, стали спрашивать: почему такая разница в цене за аналогичный труд, и почему нам платят дешевле, чем в США.
Мало кто из критиков думает о том, что:
а) В условном Воронеже или Питере на $3 000 можно жить в разы комфортнее, чем в Лос-Анджелесе на $7 000. Наши ребята могут себе позволить жить в хороших квартирах, ездить в отпуск в любую точку мира (после коронавируса, конечно) и стабильно обеспечивать семьи, давать своим детям лучшее образование. В LA на $7 000 едва-едва проживёшь один, будешь платить по счетам (квартира, мед. страховка, транспорт), но вряд ли сможешь позволить лучшее для жены и детей. Рынок труда Калифорнии крайне перегрет. Шутки про сотрудников Tesla или Apple, живущих в трейлерах, чтобы сэкономить деньги на жизнь — давно не шутки. Это взрывает мозг. Но это и есть глобальная конкуренция и капитализм.
[spacing size=”12″]
б) За счёт того, что мы нанимаем ребят за не американскую зарплату, мы можем конкурировать по цене с другими студиями во всем мире (от Вьетнама и Индии до Украины и Румынии) — а их великое множество, на этом рынке крайне высокая конкуренция. И при этом, кроме цены, клиентов волнует качество и коммуникация, поэтому мы постоянно вкладываемся в работу студии: в обучение, в менторство, покупку лучших устройств и софта, прокачку нужных навыков и т.п., в команде есть профессиональный психолог, да и я и Майкл всегда помогаем коллегам.
[spacing size=”12″]
в) Именно такая бизнес-модель, когда мы с моим американским партнёром Майклом Касалино, организуем всё, и служим связующим звеном между клиентами и русскими исполнителями, позволяет этим исполнителям иметь стабильно высокий доход и постоянные заказы. Ведь мало кому из них удалось бы получить от Google или гигантов гейм-индустрии больше первого заказа — американские клиенты просто не стали бы продолжать с ними сотрудничать, не нашли бы общего языка. Речь не об уровне английского, а именно о разнице менталитетов. Не говоря уже о том, что такого уровня бренды никогда не выберут исполнителей-одиночек.
[spacing size=”12″]
[spacing size=”12″]
Еще одна смешная иллюстрация — одна из первых сделок нашей гейм-студии. Нам нужно было выиграть тендер — клиент выбирал между нашей компанией и другой группой разработчиков, молодых русских ребят.
Я поехал на встречу один, без Майкла. Разговорный английский мой был не самым лучшим: деловые письма на английском я писал быстро и грамотно, а вот вести серьёзные беседы с американцами до сих пор не приходилось. Поэтому в процессе обсуждения задачи я не возражал и не строил из себя умника, а в основном улыбался и выдавал восклицания типа «Great!», «Cool!» и «I love it!».
Ребята-конкуренты беседовали с представителями клиента после меня. Их разговорный английский было на порядок лучше моего. За их плечами явно были языковые школы и репетиторы. Они бегло, уверенно, с правильным акцентом и очень серьёзными лицами засыпали клиентов вопросами, и быстро перешли к спору о самом продукте. Указывали заказчикам на недочёты в их проекте, предлагали свои варианты решения глобальных вопросов, «как надо», яро переубеждали, и вообще — выглядели, с моей точки зрения, большими экспертами не только в графике, но и в создании самих продуктов.
Я был уверен, что на их фоне казался недостаточно профессиональным, мало лез в сам продукт, и поэтому мог показаться клиенту немного несерьёзным.
Как же я удивился, когда клиенты в итоге выбрали для сотрудничества нашу студию! Оказалось потом, что работа с подрядчиком, который все время возмущается, спорит по каждому вопросу, и пытается переделать весь проект по своему разумению — тратит массу ресурсов клиента впустую. Таких здесь не любят. Ты отвечаешь за своё дело, и не лезешь в чужое — это важный момент американской рабочей культуры.
А моя готовность стабильно работать, радостно соглашаясь на задачи, что они предлагали, очень близка была к нужному и привычному для американцев настрою: встречать любые трудности с улыбкой, не лезть, куда не просят и помнить, что желание клиента — закон. Этот принцип и сегодня у нас — один из главных.
[spacing size=”40″]
7 лучших онлайн-курсов геймдизайна с нуля до профи с трудоустройством и дипломом
[spacing size=”40″]
4. Инфантилизм
В России отношения «работодатель — сотрудник» или «клиент — исполнитель» очень похожи на отношения родителя и ребёнка. Если ты работаешь спустя рукава, не выполняешь обещаний и ведёшь себя не так как надо — тебе сначала будут делать замечания, потом проведут воспитательную беседу, потом «накажут» штрафом — но уволят в самом крайнем случае.
В Америке, если ты сделал работу плохо, а в ответ на правки споришь, доказываешь свою правоту и пытаешься переубедить заказчика, что твой вариант лучше, даже если не соответствовал ТЗ – тебе улыбнутся, скажут: «Спасибо, классно поработали!» Но больше не перезвонят и не дадут тебе заказ снова.
У них огромный выбор исполнителей со всего мира, которые будут вести себя по-взрослому и подойдут к задаче ответственно.
[spacing size=”15″]
5. Неумение работать в команде.
Русские (как и я сам лет 5 назад) считают, что руководство, клиенты и работники — это вражеские армии. Все всех угнетают, пытаются подсидеть или использовать. С начальником или заказчиком нельзя говорить открыто. С коллегой нельзя делиться секретами оптимизации работы. Каждый за себя.
Но в разработке игр давно нет одиночек. Даже за гениями, типа Кодзимы, стоит целая команда. И каждый в этой команде – делает свой вклад, без которого остальные не выпустят игру и не заработают, соответственно, денег. Так что выгоднее со всеми дружить, быть честными и совместно решать проблемы, а не замалчивать их, чтобы «не влетело». Так выходит эффективнее.
[spacing size=”15″]
Дополняет мысль Ольга Кошкина, Senior Project Manager с 15-летним стажем:
“Отдельно проблему развития я хотела бы тоже подчеркнуть – ведь это тоже одна из бед русских сотрудников: множество раз мы сталкивались с тем, что человек получает какую-то серьезную должность и, грубо говоря, останавливается в своем росте. Новые программы не нужны – все и с текущими хорошо, новые навыки и знания не нужны – и с имеющимися можно работать. Проходит совсем немного времени, – и человек, к сожалению, «выходит в тираж», ведь наша отрасль – игровая индустрия, это постоянные изменения и развитие. К сожалению, порой очень талантливые люди теряются из-за того, что считают, что они уже супер профессионалы и больше усилий прикладывать не нужно. И эта проблема напрямую связана с проблемой осознанности, – я никогда не перестану советовать всем анализировать себя, свои особенности, потребности, сильные и слабые стороны. Наш «рабочий инструмент» – мы сами”.
Когда к нам приходят новые российские сотрудники, изменение этих вредных национальных привычек у них занимает 3, а то и 6 месяцев. Некоторые понимают, что им это не подходит. Они возвращаются обратно в привычную российскую реальность – где можно пожаловаться начальству на жизнь, погрустить о несправедливости жизни и сделать всё в последний момент. Поэтому текучка на уровне 5-7% у нас присутствует постоянно. Мы ищем новые терпеливые таланты, которые хотят перестроиться на всемирные рельсы геймдева и работать над лучшими консольными и мобильными играми по их правилам.
Это совсем не просто, зато на выходе получаются специалисты действительно международного уровня. Несколько человек переехали от нас в лучшие игровые студии в Калифорнии: Activision Blizzard, Naughty Dog, Sony. И я знаю, что работа в нашей студии им заметно в этом помогла.
[spacing size=”15″]
Реклама. Информация о рекламодателе по ссылкам в статье.
Ваш комментарий добавлен!
Он будет размещен после модерации
