«Тарас Бульба» — первый криминальный эпос в литературе

«Злые рецензии»

Н.В. Гоголь.  Повесть  «Тарас Бульба». 1838 год.

Первая в литературе криминальная эпическая сага принадлежит перу Николая Гоголя. «Крестный отец» Марио Пьюзо появился только спустя через 130 лет после «Тараса Бульбы».

Как известно, все зависит от точки зрения:.

Павлик Морозов  «сообщил органам о кулацком заговоре». Павлик – герой.
Павлик Морозов  «настучал органам на собственного отца». Павлик – доносчик.

Или от формулировки:

«Немецкий шпион подло внедрился в советский штаб».
«Советский разведчик героически передавал сведения о замыслах фашистов».

Вроде бы то же самое, но совсем не то же самое.

Возьмем легендарного разбойника Робин Гуда. Его профессиональным занятием было грабить и отправлять в расход обеспеченных жителей Англии, имевших неосторожность поехать через Шервудский лес.
С точки зрения создателей народных баллад и бесчисленных экранизаций он не грабил, а наказывал плохих богачей. Причем часть добычи великодушно раздавал бедным.

На другом краю Европы итальянская мафия зарабатывала на жизнь похожим, но более организованным образом. Она столетиями занималась грабежами, рэкетом и убийствами,  но при этом местные доны тоже помогали местным беднякам. И перенесли эту добрую традицию на другой континент, в Соединенные Штаты Америки.

Зато с точки зрения тех, кого грабили и убивали, и Робин Гуд, и  «благородный разбойник Ринальдо Ринальдини», и знаменитый мафиози дон Вито Корлеоне, и романтики-костоломы из фильмов «Брат» и «Бригада» были обыкновенными бандитами.

Посмотрим на персонажей повести Н.В. Гоголя  «Тарас Бульба». Правда, смотреть лучше издалека, особенно если вы принадлежите к туркам, татарам, жидам-евреям или поганым ляхам-полякам.

Перед нами очень большая банда, именуемая себя  «товариществом» или Сечью, и решающая важные вопросы исключительно демократическим способом. Иначе говоря, побеждала та партия, которая перекричит другую или побьет ее в рукопашной драке.

Экономика Запорожской Сечи держалась на войнах и грабежах. Объекты для грабежа выбирались по ситуации. Например, сообща решали, что в этом году грабим турецкого султана, то есть сжигаем турецкие города, убиваем турецких мужчин и насилуем турецких женщин.

«Малая Азия видела их, с бритыми головами и длинными чубами, предававшими мечу и огню цветущие берега ее; видела чалмы своих магометанских обитателей раскиданными, подобно ее бесчисленным цветам, на смоченных кровию полях и плававшими у берегов. Запорожцы переели и переломали весь виноград; в мечетях оставили целые кучи навозу; персидские дорогие шали употребляли вместо очкуров и опоясывали ими запачканные свитки».

Но случается, что на турецких берегах делать нечего. Во-первых, все сожжено и разграблено, и следует подождать 2-3 года, пока турки снова не накопят жирку. А во-вторых,  турецкий султан или откупился от набегов, или выслал большой флот. Тогда надо искать другой объект для нападения. А это проблема.

Можно, конечно, порубить или утопить в Днепре жидов-корчмарей и торговцев, которые в каком-то отчаянном безумии пытаются делать бизнес прямо в Сечи, но доход с них мизерный. Так, только пар молодецкий выпустить, больше ни на что они не годятся.

Известный своими разбойничьими подвигами полковник Бульба прибывает со своими сыновьями в Сечь как раз в тот момент, когда запорожцы пропивают последние деньги и им позарез нужно кого-то ограбить.

Тарас задает кошевому атаману прямой вопрос:

— Что, кошевой? пора бы погулять запорожцам.
— Негде погулять, — отвечал кошевой.
— Как негде? можно пойти на турещину или на татарву.
— Не можно; мы обещали султану мир.

Тарасу такой аргумент кажется нелепым:

— Да ведь он бусурман: и Бог и Святое Писание велит бить бусурманов.
— Не имеем права. Если б не клялись еще нашею верою, то, может быть, и можно было бы; а теперь нет, не можно.
— Как же ты говоришь: не имеем права? Вот у меня два сына, оба молодые люди. Еще ни разу ни тот, ни другой не был на войне, а ты говоришь — не имеем права.
— Ну, уж не следует так.
— Так, стало быть, следует, чтобы пропадала даром казацкая сила, чтобы человек сгинул, как собака, без доброго дела, чтобы ни отчизне, ни всему христианству не было от него никакой пользы?

Полковник Бульба, оскорбленный безобразным отношением кошевого к христианским и казацким ценностям и его отказом творить добрые и полезные дела, устраивает демократическую бучу. Атаманом становится более воинственный запорожец. Да еще исключительно вовремя приходит весть о том, что польские паны притесняют православных казаков.

Все решается наилучшим образом. Можно не только убивать и грабить, но делать это с чистой совестью и идеологически обосновано:  «Проклятые католики-ляхи обижают православных».

И это уже грабеж, а война за веру. А запорожцы – не просто разбойники, а «благородные лыцари», восстанавливающие поруганную справедливость.

«И скоро весь польский юго-запад становится добычею страха, бегущего наперед слуха: «Запорожцы! Показались запорожцы!». Пожары обхватывали деревни; скот и лошади, которые не угонялись за войском, были избиваемы тут же на месте».

Правоохранительные органы Речи Посполитой пытаются противостоять неожиданному нашествию, но тщетно.

«Высылаемая по временам правительством запоздалая помощь, состоявшая из небольших полков, или не могла найти их, или же робела, обращала тыл при первой встрече и улетала на лихих конях своих».

Но поскольку мирные жители укрылись со всем скарбом за стенами хорошо укрепленных городов, то запорожцы были вынуждены устроить осаду.

«Войско облегло весь город и от нечего делать занялось опустошеньем окрестностей, выжигая окружные деревни, скирды неубранного хлеба и напуская табуны коней на нивы, еще не тронутые серпом, где, как нарочно, колебались тучные колосья, плод необыкновенного урожая, наградившего в ту пору щедро всех земледельцев. С ужасом видели из города, как истреблялись средства их существования».

В городе воцарился страшный голод, но поляки не сдавались. Да и о какой сдаче можно было говорить, если их врагами были абсолютно безжалостные люди. Открыть ворота – означало обречь свои семьи на жуткую смерть.

Но и у запорожцев дела шли не совсем гладко. Один из сыновей полковника Бульбы из-за любви к польской панне предал воровские понятия и переметнулся к ляхам. И не только переметнулся, но стал воевать против бывших приятелей.
А ведь история знает совсем другие примеры. Когда знаменитый разбойник Степан Разин оказался в сходной ситуации, он, не моргнув глазом, утопил свою возлюбленную. Поступок настоящего преступного авторитета.

Законы воровского мира суровы. Полковник Бульба собственноручно казнит сына-отступника, предварительно поинтересовавшись: «Что, сынку! помогли тебе твои ляхи?».

Покорно, как ребенок, слез он с коня и остановился ни жив ни мертв перед Тарасом. — Стой и не шевелись! Я тебя породил, я тебя и убью! — сказал Тарас и, отступивши шаг назад, снял с плеча ружье.

И убил.

Но мерзкие ляхи все-таки добились своего. Они разбили запорожское войско и сняли осаду с оголодавшего города. Хуже того, им удалось схватить Остапа – второго и последнего сына Тараса.

Судя по описанию Гоголя, Остапа колесовали, а потом четвертовали. Сантино, сын дона Корлеоне, можно сказать, легко отделался. Его всего-навсего изрешетили из автоматов. Новые времена, гуманные нравы.

В отличие от политичного дона Корлеоне, Тарас не собирался прощать врагам смерть любимого сына. Собрав свой личный клан, сиречь полк, он устраивает ляхам кровавую месть.

«Даже самим казакам казалась чрезмерною его беспощадная свирепость и жестокость. Только огонь да виселицу определяла седая голова его, и совет его в войсковом совете дышал только одним истреблением».

И этот геноцид продолжался, «пока польское правительство не увидело, что поступки Тараса были побольше, чем обыкновенное разбойничество, и тому же самому Потоцкому поручено было с пятью полками поймать непременно Тараса».

Заканчивается  все трагично-красиво.  Регулярные войска рассеивают бандитскую группировку, а самого Тараса привязывают к высокому дубу над Днепром и предают такой же жестокой казни, какой он губил старых и малых.

В сегодняшних новостях известие о конце Бульбы было бы опубликовано примерно в таком виде:

«Справедливое возмездие. Наконец-то наказан главарь банды, так долго сеявшей смерть и разрушение в восточных областях Речи Посполитой. Население приветствует победу польского оружия и конец кровавого кошмара».

И эта новость стояла бы под другой: «Вооруженные силы коалиции разгромили жестоких фанатиков из организации ИГИЛ».

Мирное население облегченно переводит дух и надеется, что его беды наконец закончились. Напрасно надеется. Потому что Тарас пророчески крикнул на костре:

«Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымется из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!».

Так оно и случилось. Но это уже совсем другая история.  История не разбойников и мафии, не донов и атаманов, а государства Российского, которое покорит не только  «ближний народ» — Речь Посполитую, но заодно прихлопнет и логово «вольного рыцарства» — Запорожскую Сечь.

Завистник

По теме:
Школьный хоррор  «Тарас Бульба»